Памяти Алексея Комеча

Вечером 28 февраля в Москве на 71-м году жизни скончался Алексей Ильич Комеч, доктор искусствоведения, директор Государственного института искусствознания Федерального агентства по культуре и кинематографии России. Он был ученым с  мировым именем и более 40 лет своей жизни посвятил охране памятников русской архитектуры. Алексей Комеч был широко известен своей бескомпромиссной борьбой за сохранение национального культурного наследия от уничтожения, а  также против его искажения и варварского использования. Его публичные выступления, статьи в журналах и газетах привлекали ясной гражданской позицией, несокрушимой логикой рассуждений, неопровержимостью приводимых доказательств, очевидность которых обезоруживала даже самых могущественных, облеченных властью оппонентов этого удивительно скромного, доброжелательного и вместе с тем неколебимо стойкого человека. В эпоху, когда главным критерием в обращении с памятниками для властей всех уровней стала исключительно сиюминутная выгода, Комеч отстаивал научные стандарты реставрации архитектуры. С его уходом движение за сохранение культурного наследия России лишилось своего лидера.

Весть о кончине Алексея Ильича болью отозвалась в сердцах всех тех, кому дорога отечественная культура, кто понимает и преданно любит неповторимую красоту и столичных, и небольших провинциальных русских городов, за сохранение исторического облика которых он сражался почти всю свою сознательную жизнь. В 1958 г., после окончания Московского университета, где его учителями были выдающиеся ученые В.Н. Лазарев и М.А. Ильин, А.И. Комеч пришел на службу в Музей архитектуры им. А.В. Щусева, затем стал работать в Московской областной инспекции по охране памятников культуры, в Научно-методическом совете по охране и реставрации памятников культуры при Академии наук СССР. В  1962 г. им была организована экспедиция во Владимирскую область для подробного обследованию всей ее территории с целью выявления и описания неучтенных и неизвестных ранее памятников архитектуры. Затем последовали такие же экспедиции в Орловскую, Смоленскую, Ярославскую и другие области. Их материалы были положены в основу издаваемых Институтом искусствознания томов «Свода памятников архитектуры и монументального искусства России». С 1982 г. Алексей Ильич является научным редактором многотомного издания «Памятники архитектуры Москвы». В 2003 г. по его инициативе и деятельном участии вышел в свет трехтомник «Судьба культурного наследия России. XX век: утраты; обретения; предостережение».

Многообразные и глубокие знания, талант публициста и оратора позволяли ему заниматься административной работой (в последний год существования СССР — с ноября 1990 по ноябрь 1991 г. — он возглавлял Отдел охраны, реставрации и использования памятников Министерства культуры СССР, два года руководил Государственным научно-исследовательским институтом реставрации, с 1994 г. и почти до последних дней своей жизни был директором Государственного института искусствознания), выступать в роли ведущего эксперта по всем сколько-нибудь значимым градостроительным, реконструктивным и реставрационным проектам, касающимся судьбы исторически сложившейся городской застройки и уникальных памятников архитектуры, заниматься законотворческой деятельностью (он был одним из ведущих разработчиков ныне действующего Федерального закона об объектах культурного наследия России, экспертом Совета Европы по вопросам охраны и реставрации памятников), руководить в течение многих лет повседневной работой Федерального научно-методического совета по охране памятников при Министерстве культуры в должности первого заместителя его председателя — министра культуры.

Поразительно, что эта грандиозная по масштабам и интенсивности общественная деятельность органично сочеталась с научно-исследовательской работой Алексея Ильича и, что особенно важно, в ней находила опору, обретала смысл и высокую значимость.

Будучи выдающимся историком зодчества Византии и Древней Руси, чьи труды получили признание во всем мире и стали настольными книгами и учебниками для историков, искусствоведов, культурологов, реставраторов архитектуры, Алексей Ильич всегда стремился уловить неповторимую духовную сущность каждого сооружения, и умел это делать замечательно, раскрывая глубинный смысл даже, казалось бы, второстепенных и чисто технических подробностей. Исключительно одаренный музыкально, обладающий абсолютным слухом, он, вопреки существующим представлениям, воспринимал зодчество не как «застывшую», а как звучащую музыку, возвращающую нас к порождающему ее творческому началу, заставляющему слышать, как воплощается в ней к новой жизни и обретает бессмертие человеческая душа. В этом была его неколебимая вера, хотя абстрактно, всуе он никогда о вере не говорил.

История для него была той средой, в которой в конкретное время и в конкретном месте возникали условия для возникновения столь же конкретных и неповторимых явлений художественной культуры и искусства. Возможно, он и занялся историей искусства потому, что только она давала возможность путем сравнения отдельно взятого произведения с произведениями типологически однородными выявить его оригинальные черты, получить представление о множестве факторов социальной и духовной жизни, способствовавших его созданию, и таким образом соприкоснуться с живым процессом творчества, ощутить и понять его логику. Об этом красноречиво говорят названия некоторых статей и книг А.И. Комеча: «Символика архитектурных форм в раннем христианстве», «Взгляды христианства II—IV столетий на эстетическую выразительность архитектурной формы», «Роль княжеского заказа в построении Софии Киевской», «Византийский храм. Архитектура, живопись, литургия», «Церковь Успения на Волотовом поле: соотношение канона и творчества».

Острое ощущение того, что в каждом подлинном памятнике бьется пульс породившей его эпохи, продолжается жизнь его создателей, которая может быть заглушена, а то и навеки остановлена из-за грубого вмешательства в нее людей нечутких, бездуховных, требовала от Алексея Ильича и его единомышленников постоянной бдительности, готовности к сопротивлению даже очень могущественным силам. Он никогда не был диссидентом, но всегда хорошо понимал, что на поле борьбы за сохранение памятников культуры от уничтожения и искажения ложь особенно четко отличается от истины.

Он недаром избрал объектом своих научных занятий зодчество Византии и Древней Руси, несущее заряд такой духовной силы, который на столетия определил сущность нашей национальной культуры, ее целомудренность и идеализм.

К сожалению, в числе оппонентов Алексея Ильича нередко оказывались и представители Церкви, которые в позиции светских историков искусства видели лишь «эстетизм», лишенный настоящей духовности, порожденный эпохой воинствующего атеизма. Многие из них не хотели помнить, кто и почему на протяжении десятилетий боролся за сохранение памятников церковного зодчества, не могли понять, что позицию Алексея Ильича, пафос его деятельности определяла идея сохранения единой национальной культуры, единых национальных реликвий, в равной мере дорогих и для людей, не мыслящих свою жизнь вне Церкви, и для людей светских. Памятники культуры он воспринимал как мощнейшие источники духовного света, которые, по его глубокому убеждению, должны не «скрываться под сосудом», а, напротив, как «на подсвечнике, светить всем в доме» (Мф. 5, 15).

Вечная ему память, и мир праху его!