Святейший Патриарх московский и всея Руси Алексий II: Основной нашей движущей силой является благодарное сердце
— Ваше Святейшество, какое влияние оказало коммунистическое наследие на религиозную жизнь россиян?
— Во всякое время, при любом политическом строе у Церкви одна цель — вечное спасение человека. Государство и та часть общества, которая не принадлежит к Церкви, могут содействовать либо препятствовать этой миссии. При советской власти Русская Православная Церковь, которая имеет одну цель — проповедь вечного спасения, была существенно ущемлена в правах. Государство во имя триумфа атеизма воздвигало гонения на иерархов, священнослужителей и мирян, многие из которых приняли мученическую кончину, особенно в 20—30 годы. Все это трагически отразилось на церковной жизни людей: многие верные больше не могли ходить молиться, были закрыты или разрушены, а иногда даже взорваны многие храмы и монастыри. Отсутствовало богословское образование. Если говорить более конкретно, главная цель была в том, чтобы нравственно сломать русский народ. Эта атеистическая пропаганда в конечном итоге способствовала разрушению всякого религиозного чувства, всякой духовной основы и духовных ориентиров. Она разбила душу народа.
— Как после 74 лет атеизма Вам удается проповедь веры?
— Будучи сегодня свободной, Церковь участвует в жизни общества. Наша проповедь в первую очередь направлена на то, чтобы возродить в обществе нравственное начало. И милостью Божией здесь мы добиваемся определенного успеха. Прежде всего мы стараемся повлиять на сердца верующих через Таинства Церкви, через веру, благодаря всесильной помощи Господа. В наше время плюрализма религия становится для большинства россиян основным духовным ориентиром. Как Патриарх, свидетель и участник тех изменений, которые происходят в России, я могу утверждать, что Православие вновь обретает свою прежнюю роль. Церковь стремится исцелять души, ибо в душе находится источник добрых и злых дел. Но почти все пришлось начать с нуля. В частности, я имею в виду ряд социальных инициатив, таких как забота о больных и нищих. Пришлось восстановить церковные структуры, попечения которых эти люди были лишены в течение предшествующих десятилетий, а также восстановить присутствие Церкви в армии и исправительных учреждениях. Что же касается религиозного образования в школе, то, хотя в некоторых российских регионах оно стало возможным, в Москве некоторые чиновники сомневаются в обоснованности этой инициативы. Кроме того, наша Церковь старается определить нравственные нормы, которые, выходя за рамки чисто религиозной сферы, применялись бы в политической и экономической жизни. Для этого регулярно организуются конференции по самым различным вопросам cовременности.
— Если смотреть из Европы, то в отличие от Рима в вашей Церкви нет кризиса с «призванием свыше»...
— Я убежден, что основной нашей движущей силой является благодарное сердце: глубина любви Христа Спасителя должна подвигать нас к посвящению Ему нашей жизни. Со времени своего крещения русский народ осознал красоту своей веры, укорененной в тысячелетней традиции православного христианства. Ничто не смогло уничтожить ни это чувство, ни его культурную основу. И когда в конце XX века окончился период атеистических репрессий, многие люди ощутили в сердце призыв следовать за Богом. Иные же просто смогли высказать вслух то, что десятилетиями хранили в душе. Важным свидетельством о возрождении религии являются цифры. Они говорят сами за себя. В 1986 году насчитывалось лишь 6800 православных храмов. Сегодня их 27 тысяч. Было лишь 18 монастырей; сегодня же их 680. Число духовенства, священников, монахов, монахинь, увеличилось в тех же пропорциях. В одной лишь Москве 1700 священников и диаконов.
— Ведет ли вас XXI век к религиозному обновлению?
— История Церкви знает множество примеров того, как поспешные решения приводили к распрям и расколам. В каждую эпоху нужно уметь находить правильный язык, слова и образ служения, не подпадая при этом под влияние общественного мнения. В Церкви есть вечное измерение. Хотя она остается очень привязанной к своим традициям, она может изменять некоторые аспекты своей деятельности, однако и здесь ее главная задача — привести человека ко спасению.
— Каковы Ваши отношения с Президентом Путиным и официальным властями?
— С Президентом мы поддерживаем рабочие отношения: регулярно встречаемся, обсуждаем не только церковные дела, но все то, что касается России и мира, то, что затрагивает жизнь наших сограждан. Конечно, с официальными властями у нас бывают и разногласия. К примеру, в вопросе о преподавании религии. Но нормализация отношений между Церковью и государством как в России, так и в большинстве стран СНГ является одним из основных приобретений за последние 15 лет. Былое отчуждение преодолено, и Церковь и государство содействуют друг другу на всех уровнях.
— Итак, Президент Путин — первый Президент, открыто исповедующий Православие?
— Вера любого человека, в том числе и президента, — вопрос его совести. Поэтому я не стал бы говорить об этом. Но я считаю, что Владимир Владимирович хорошо понимает роль Православной Церкви в нашем обществе и учитывает ее при принятии многих решений. Меня не может не радовать, что глава государства открыт и к духовным лидерам других религий. То, что он встречается с ними, посещает мечети, синагоги, — способствует укреплению единства нации.
— Вы занимаете 5-е официальное место в стране после Президента Владимира Путина, премьера и глав двух палат парламента...
— Мне представляется, что это знак должного уважения, но не ко мне, а к тысячелетней Церкви, древнейшему институту гражданского общества, за все то, что она предпринимает. Это уважение к православной вере, нашим братьям и сестрам.
— Обнадеживает ли Вас понтификат нового Папы Бенедикта?
— С момента его избрания прошло не так много времени, чтобы говорить о кардинальных изменениях в наших отношениях. Мы приветствуем заявления нового Папы о необходимости продолжать диалог, надеясь на то, что за ними последуют конкретные шаги. Но, к сожалению, сегодня в России, на Украине, в Белоруссии, в Казахстане Римско-Католическая Церковь продолжает заниматься прозелитизмом. Она стремится обратить в католицизм людей, крещеных в Православии или связанных с ним своими историческими корнями. К примеру, многие католические миссионеры создают детские приюты, в которые принимают православных детей, и воспитывают их в католической вере. На Западной Украине Греко-Католическая Церковь ведет себя особенно агрессивно и дискриминационно по отношению к нашим верующим. В Львове принцип взаимного уважения игнорируется. Руководители униатов часто говорят, что хотят диалога с нами, но тут же нас обвиняют в том, что мы соучаствовали в сталинских гонениях на Греко-Католическую Церковь. Это абсурд. Почему они считают, что мы можем признаться в действиях, которых не совершали? При этом забываются болезненные раны, которые были причинены нашей Церкви в конце 80-х и начале 90-х годов XX века, когда греко-католики силой занимали наши храмы. Мы будем продолжать обращать внимание Ватикана и всего мира на этот болезненный вопрос, пока он не будет разрешен. Тем не менее, я считаю, что католики и православные должны сближаться. У нас есть общие интересы, и это обнадеживает. Я рад той совместной работе, которую мы осуществили в этом году: в мае на венской конференции «Дать душу Европе», посвященной общей ответственности Церквей, в июле в Москве на саммите религиозных лидеров нам удалось заложить основы дальнейшего сотрудничества в таких областях, как утверждение традиционных моральных ценностей, защита семьи, вопросы биоэтики...
— Вы — православный Патриарх с самой многочисленной паствой в мире. Какие отношения сложились у Вас с Константинопольским Патриархатом?
— Наши верующие традиционно почитают Константинопольский Патриархат как Церковь, от которой мы восприняли православную веру. И мы признаем в историческом плане первенство Константинопольского Патриарха. И сейчас, когда Константинопольская Церковь в силу своей немногочисленности (вероятно, не более миллиона верующих во всем мире) испытывает притеснения в Турции, Русская Церковь неизменно выступает в ее защиту. В то же время мы твердо придерживаемся традиционного православного представления о равенстве Поместных Церквей, при том, что Константинопольскому Патриархату, в силу его исторического значения, принадлежит первенство чести среди Предстоятелей.
— Может ли вас сблизить с Римом одинаково отрицательное отношение к новым ультралиберальным тенденциям в современном протестантизме, например, рукоположение женщин и гомосексуальные браки?
— Слишком широкие воззрения современного протестантизма являются следствием духовного произвола, вызывающего особое беспокойство. Этот произвол царствует в западном светском обществе, в котором либеральный стандарт навязывается везде — в политике, в социальной жизни и даже в религиозной сфере. Конечно, мы осуждаем рукоположение женщин, гомосексуалистов и благословение браков между людьми одного пола. Обе наши Церкви, Католическая и Православная, обязаны конструктивно выступить единым фронтом, сотрудничать в деле отстаивания и утверждения традиционных христианских ценностей.
— Как Вы оцениваете сложности, возникающие между христианами и мусульманами?
— Убежден, что христиане и мусульмане могут жить в мире. Это доказывает многовековой российский опыт. Однако для этого нужны усилия с обеих сторон, желание идти навстречу друг другу. Нужно укреплять религиозное образование, дабы предупредить распространение радикальных идей перед лицом угрозы экстремизма и терроризма. Я считаю, что мусульмане и представители других традиционных религиозных общин также должны знать культуру страны, в которой они живут. Мы, в свою очередь, ничего не имеем против преподавания основ ислама или буддизма в регионах с большой долей последователей этих религий, как это уже осуществляется в Татарстане и Башкортостане. Отсутствие же межрелигиозных контактов приводит к неправильным представлениям. Простой диалог может порой помочь избежать опасности конфликтов.
— Какие новые угрозы христианству существуют сегодня?
— Эгоизм, разобщенность, ненависть, ненасытная жажда потребления и удовольствий. Когда нам удастся больше напитаться Божественной любовью, наша цивилизация будет менее подвержена множеству искушений. Мы поднимем голову, как делали это в прошлом.
— Представляется, что Православная Церковь более открыта, чем ее католическая сестра: ваши священники могут быть женаты.
— Все христианские церкви положительно относятся к браку. «Брак честен и ложе непорочно» (Евр. 13, 4), — говорит святой апостол Павел. Однако с течением времени у разных христианских церквей сложились разные взгляды на этот вопрос. Мы основываемся на опыте древней Церкви, восходящем к ветхозаветным временам. Мы считаем, что священники могут жениться, что избавляет их от искушений и позволяет подавать на приходе посредством малой Христовой Церкви пример семейного и супружеского единства.
— Как бы Вы объяснили, что в стране, которая испытывает такое необыкновениое духовное возрождение, 50% семейных пар разводятся (развод возможен в Вашей Церкви)?
— К сожалению, многие миряне черпают представления о браке из низкопробных западных и российских книг и фильмов, где пропагандируется отношение к супружескому союзу лишь как средству получения удовольствия. Когда же эти люди вступают в брак, то вдруг обнаруживают, что их новый социальный статус не ограничивается лишь этим ложным описанием брака, но что он прежде всего предполагает совместную жизнь, в которой оба должны день за днем терпеть друг друга, включая недостатки... Это бремя им представляется слишком тяжелым! Конечно, Православие может еще до брака попытаться познакомить их с такими основными принципами, как любовь и самопожертвование. Но лучше всего для сохранения института брака и в целом общества учить молодежь еще со школьной скамьи.
— Возможен ли скорый визит Бенедикта XVI в Москву?
— Возможность личной встречи с Папой никогда не исключалась, и мы всегда настаивали на том, что такая встреча должна открыть новую страницу в наших отношениях и не должна быть лишь протокольным мероприятием перед телекамерами, имеющим целью показать, что у нас нет проблем, в то время как они у нас есть... Перед тем как встретиться, нужно преодолеть эти проблемы. Именно поэтому наша позиция остается неизменной. Еще никогда Предстоятель Русской Православной Церкви не имел встречи с Предстоятелем Церкви Римско-Католической. Если бы эта встреча имела место, — может быть в третьей стране, — это было бы исключительным историческим событием. Поэтому такая встреча должна быть хорошо подготовлена и иметь своей первейшей целью улучшение отношений между нашими Церквами.
Беседовала Каролина Пигоззи при содействии Константина Эггерта и Мюриель Симотель,
«Пари Матч» (№ 2999, 9 ноября 2006)
Печатается с сокращениями
|
