О единстве

«В эти дни много слов было сказано о воссоединении Русской Церкви, но, пожалуйста, скажите еще раз, какое это имеет значение?» — этот казалось бы наивно сформулированный вопрос, обращенный вечером 17 мая к митрополиту Кириллу, на самом деле очень важный штрих для понимания события.

Многие его участники и очевидцы пережили, сердцем прочувствовали нечто большее, чем простое преодоление исторически разделенной Церкви. Но как, в каких словах это можно выразить, особенно если речь идет о светских СМИ? Беден, немощен тот язык, на котором сегодня говорит секулярный мир.

Многими был подхвачен меткий и верный образ окончания Гражданской войны. Действительно, символически это так — Церковь примирила разделенный до недавнего времени народ, вновь стала основой его единства. Но сердце подсказывает, что масштаб события совершенно иной. Кроме того, если мы принимаем этот подход без оговорок, нам не избежать размышлений и даже спекуляций о главенствующей роли Президента России Владимира Путина в процессе объединения. Не избежать и политических интерпретаций этого события или рассуждений о том, как воссоединение повлияло на «имидж России» в современном мире.

В какой перспективе сама Церковь воспринимает воссоединение? Два фактора имеют принципиальное значение. С одной стороны, в жизни Церкви важную роль играет Предание, а это значит, что церковное сознание исторично и истории принадлежит особая роль. Этот пласт смыслов благодаря христианским корням нашей культуры разглядеть и понять удалось многим.

С другой стороны, центральное место в жизни Церкви занимает молитва, и это значит, что Церковь «метаисторична», здесь и сейчас она выходит за пределы истории. В этих двух сторонах православного сознания есть семена двойственности, заметил один из авторитетных православных богословов нашего времени. Но противопоставлять их не следует. Наоборот, только в единстве этого подхода следует размышлять о событиях церковной жизни.

Итак, если об исторических обстоятельствах воссоединения было сказано немало, его «метаисторические» аспекты остаются непроговоренными, невыявленными. Но в режиме репортажа или информационного сообщения это и невозможно. Должно пройти некоторое время, чуть больше должна быть историческая дистанция с тем удивительным днем 17 мая.

Наша вера в единую, святую и апостольскую Церковь предполагает видение того, что есть Церковь и ее главные качества. В ХХ веке единство Русской Церкви было нарушено не по причине богословских споров, приведших к искажению православного вероучения. И Московский Патриархат, и Зарубежная Церковь исповедовали одну веру. Церковное единство было нарушено исключительно по политическим причинам, из-за беспрецедентного давления на Церковь в России со стороны безбожной власти. И это значит, что задача воссоединения — это прежде всего восстановление канонического единства, а также выработка единых богословских подходов к решению тех новых проблем, которые ставит современный мир.

Однако не стоит забывать, что Промысел Божий ведет Церковь особыми путями. Ключом к «метаисторическому» видению воссоединения может стать наше понимание апостольского служения.

Апостолам Христовым была вверена особая миссия, с которой они расходятся по свету. Каждый несет весть и обладает даром проповедовать Слово Божие. Другими словами, апостольская миссия предполагает посланничество и проповедь «до концов земли», и в то же время она имеет эсхатологическое назначение — созывание «от концов земли» рассеянного народа Божия. И здесь апостолы уже не отдельные лица, а собрание. В этом случае, отмечает митрополит Иоанн (Зизиулас), связь апостолов со Христом и Церковью выражается совсем иначе, чем при историческом подходе: тут они не следуют за Христом, а окружают Его.

Можно ли здесь увидеть и образ Русской Церкви? В соединении исторического и эсхатологического видения раскрываются судьбы Русского Православия. Миллионы русских оказались в изгнании. Многие пастыри и архипастыри разделили судьбу своего народа. В лишениях и скорбях исполнили они свою миссию свидетельства о вере, о Церкви, о любви Христовой. И теперь милостью Божией вновь собираются вместе — для исполнения заповеди о единстве. Центром торжеств стало не подписание Акта о каноническом общении (это типичное для масс-медиа смещение акцентов), а совместное совершение литургии и причащение св. Тайн.

Русское Православие вновь оказалось верным заветам преподобного Сергия Радонежского, призывавшего побеждать ненавистную рознь мира сего. И твердым основанием этой победы стал подвиг Новомучеников и исповедников Российских.

Не случайно и то, что Акт о каноническом общении подписали Святейший Патриарх Алексий и Митрополит Лавр. Их жизненный путь — это в концентрированном виде путь каждой из Церквей в трудном ХХ веке.

В начале 90-годов ХХ века, вскоре после избрания на Патриарший престол митрополита Ленинградского Алексия, схиархимандрит Софроний (Сахаров) писал: «Всем необходимо осознать, что действительно по благому промыслу Бога о Русской Церкви в настоящее время руководство над нею вручено Святейшему Патриарху Алексию II. Лично я полагаю, что более подходящего человека, чем Патриарх Алексий II, нет в данный момент! Этот скромный человек провел десятки лет как один из ближайших сотрудников великого патриарха Алексия I и служил все время патриаршества великого молитвенника Пимена. Таким образом, содействуя ему во всех его предприятиях, мы дадим богоданному Патриарху возможность реализовать восстановление Церкви во всем ее могуществе. Пусть всякий храм, всякий монастырь, всякая школа — все, что принадлежало Русской Церкви и было похищено, — все возвращаемое ныне государством Церкви присоединяется к всероссийскому стаду, ведомому ныне Патриархом Алексием, и объединяется вокруг него. После того, как с Божией помощью удастся собрать уцелевшее материальное богатство, будем усердно просить у Бога подать нашим иерархам помощь для лучшей организации богословских семинарий и академий. И по достижении в этом плане единства всех станет возможным великий Собор Русской Православной Церкви и восстановление и исправление всего, что нужно исправить». Мы видим исполнение этих слов.