Трудный путь Церковного Возрождения

— Как идет возрождение церковной жизни на Вологодской земле?
— Это процесс довольно медленный, но положительные сдвиги есть. Вот уже три года подряд мы в Великом Устюге отмечаем день города вместе с днем памяти прп. Прокопия Праведного — первого на Руси Христа ради юродивого. Он подвизался в Великом Устюге и очень почитаем там. Я очень рад, что соединили два эти праздника. В этом году мы планируем даже ярмарку приурочить к этим дням. Я считаю, что это можно отнести к положительным явлениям в нашей жизни. Но нужно, конечно, нечто большее.
Сколько людей было сегодня в храме на всенощном бдении прп. Кирилла Белозерского? Не так уж много. А ведь в летописи XV века имя преподобного Кирилла встречается столь же часто, как и имя Сергия Радонежского. По мнению людей того времени, они оба были великими святыми. Но сравните празднование в Лавре и празднование здесь...
У нас религиозный подъем еще слаб, мы еще отстаем от Москвы. Но, с другой стороны, и тех негативных явлений, которые есть в Москве, у нас поменьше. Здесь менее развращенный народ, менее испорченный. Я не хочу идеализировать его, но тем не менее это так. Я надеюсь, что православие может оздоровить обстановку, объединить людей и укрепить государство. И я думаю, что в дальнейшем тяга к православию будет здесь сильнее.
— Растет ли число паломников в ваши знаменитые монастыри?
— Паломников стало значительно больше. Приезжают на автобусах, приезжают издалека и довольно неожиданно.
Недавно я был в Павло-Обнорском монастыре, и мне местные жители рассказывают: вечером, часов в 11, смотрим — на дороге фары светят. Оказалось, это приехали паломники из Молдавии. Надо же знать туда дорогу — там ведь нет никаких указателей! И дорога очень неважная, после дождя проехать очень трудно. И тем не менее люди едут.
— Делается ли что-нибудь для того, чтобы вологодские святыни стали более доступными?
— Во-первых, мы выпустили карту Вологодской епархии, на которой обозначены все монастыри, святые источники и храмы. У нас идут регулярные публикации и в нашей церковной газете «Благовестник», и в светской прессе, которые распространяются по всей области. Об этом мы говорим в радио- и телепередачах. У нас в епархии очень много святых.
20 мая праздновали память Нила Сорского, 9 июня — святого Ферапонта, сегодня празднуют память Кирилла Белозерского, через неделю — память Кирилла Новоезерского. Я никуда отсюда не выезжаю, просто некогда — каждую неделю празднование.
Сегодняшнее возвращение иконы свт. Николая — это исторического событие. Оно прошло, как говорится, без фанфар, без блеска. Это был наш внутренний праздник. Отец Владимир сказал очень проникновенные слова. Для людей это счастье, что они стали свидетелями такого события.
— Расскажите, как идет реставрация древних монастырей и храмов? Кто их реставрирует — сами насельники монастырей или кто-то приезжает?
— Вопрос с реставрацией — не простой. Поскольку все это — древние памятники архитектуры, естественно, дирекция по охране памятников следит за их реставрацией. И я в этом отношении являюсь их рьяным союзником, потому что очень легко испортить икону или какое-то архитектурное сооружение. Поэтому реставрационные работы необходимо проводить с благоговением и с учетом мнений специалистов. Мы их привлекаем. Кроме того, у нас есть комиссия по церковному искусству и реставрации. И любое новое строение — будь то храм или часовня —  проходит сначала через эту комиссию, и только после этого я преподаю благословение на строительство или на реставрацию.
— Приезжают ли к вам сейчас добровольцы? Я знаю, что раньше их было много.
— Приезжают и из Москвы, и из других мест. Туристы помогают делать фундамент, красить, убирают лишнюю землю. Они выполняют неквалифицированную, но очень необходимую работу. Некоторые приезжают регулярно. Их не много, но они есть.
— Бросается в глаза, что в Кирилло-Белозерском монастыре очень мало насельников и очень много музейных работников...
— Я не спешу ни рукополагать, ни в монастыри постригать — считаю, что пусть будет меньше, да лучше. У нас с чего начался монастырь? Пришли два монаха — преподобный Кирилл и преподобный Ферапонт. Поэтому я считаю, что в первую очередь надо, чтобы люди стремились к исполнению христианских идеалов, стремились к исправлению своей испорченной, поврежденной природы. Таких людей сейчас не так уж много, поэтому в епархии у нас и монастырей не много — два мужских и один женский. Я не спешу увеличивать количество, так как с увеличением количества могут увеличиться разного рода проблемы.
Люди неподготовленные, нерасположенные к этому житию просто не смогут исполнить то, что они должны исполнить. Они не будут стремиться к тому, к чему они должны стремиться. В Кирилло-Белозерском монастыре не много насельников, хотя площадь позволяет.
Я не стремлюсь к хорошим внешним показателям, для меня главное — внутреннее. И к нашему духовенству, и к нашему духовному училищу я отношусь с довольно серьезными требованиями, несмотря на то, что училище у нас и так небольшое. У нас примерно половина священнослужителей — выпускники нашего духовного училища, и серьезных нареканий по их поводу я еще ни от кого не слышал. Конечно, какие-то мелкие замечания всегда есть. Все мы люди, и у всех есть свои слабости. Но я могу твердо сказать, что это люди, стремящиеся к тому, чтобы исцелить свою природу, очистится от греха и к этому призвать других.
— Как складываются отношения епархии с Министерством культуры?
— Взаимоотношения складываются непросто, но я считаю, что в целом процесс идет в положительном направлении. Спасо-Прилуцкий монастырь в 1992 году был полностью передан Церкви. Передали Церкви и часть Кирилло-Белозерского монастыря. Храм был передан в очень хорошем состоянии. Когда уже существовала договоренность о передаче храма Церкви, в нем велись реставрационные работы. И они не были прерваны, директор музея довела их до конца, и мы вошли в отреставрированный храм.
В стене, которая отделяет храм прп. Кирилла от Успенского собора, находятся мощи прп. Кирилла. Мы договорились, чтобы эта часть стены отошла к храму. Мощи теперь находятся в нише этого храма, и у верующих есть возможность приложиться к ним и прочитать молитву перед мощами.
Возвращены также церковные предметы и некоторые иконы.
Но в то же время есть, конечно же, и проблемы. Одна из главных проблем — это собор. До сих пор мы служим в бывшем кладбищенском храме. В 1993 году ставился вопрос о возвращении Русской Православной Церкви Воскресенского собора, в котором расположена картинная галерея. Здание собора не отвечает техническим требованиям к современной картинной галерее, там требуется большой ремонт, на который сейчас денег нет. И хотя губернатор не говорил нам категорического «нет», вопрос уже 10 лет не решается. За это время в Москве построен Храм Христа Спасителя, в Ярославле Церкви передан Федоровский собор, в Сыктывкаре строят целый комплекс церковных зданий с огромным собором в центре, в Петрозаводске построен собор, в Архангельске уже закладывается новый собор, — а в Вологде пока, как говорится, воз и ныне там.
— Какую позицию в этом вопросе занимает общественность города?
— Свои сторонники есть и у музея, и у Церкви. Кто-то даже выступает за то, чтобы собор и картинная галерея находились в одном здании. Я не хочу, чтобы картинная галерея была закрыта, но я считаю, что все честные и порядочные люди должны признать, что после 1917 года по отношению к Церкви были допущены деяния незаконные. Надо осознавать, что картинная галерея занимает место, которое она не должна занимать. Собор был построен на деньги верующих, и те, кто его строил, вкладывали деньги вовсе не в картинную галерею. Наши предки строили собор. Если мы уважаем наших предков, если мы уважаем законы совести, то надо вернуть храм Церкви. Даже если невозможно практически решить этот вопрос немедленно, нужно принять принципиальное решение о передаче собора Церкви, а потом заниматься тем, как и в каком порядке это должно быть сделано.
Этот вопрос стоит с 1993 года. Уже было решение президента Ельцина о том, чтобы передать документы в Москву на согласование с начальником департамента культуры. Согласие было достигнуто. И вдруг все это вновь стало предметом спора. Так сеются в нашем обществе разделение и противостояние. Хотя я глубоко убежден в том, что Церковь и культура имеют больше факторов для объединения, нежели для разделения. Ведь вся культура имеет религиозные корни. Слово культура происходит от латинского культус — возделывание, обрабатывание. Культура должна возвышать человека, очищать, вдохновлять его на добрые свершения. И в то время, когда идет такая духовная агрессия против России, — об этом говорил Патриарх Алексий, — мы должны встать единым фронтом и защищать наш народ. А мы вместо этого начинаем выяснять отношения между собой. Я считаю, что эта  ситуация негативна и для Церкви, и для работников культуры, и для нашего государства. Я глубоко убежден в том, что мы должны найти точки соприкосновения и союза.