Выжженное поле

Вопрос о преподавании в школах основ православной культуры сегодня волнует самые широкие слои российского общества. Подобно лакмусовой бумажке, он выявляет мировоззренческую позицию самых разных социально-политических групп.

И это вполне понятно, потому что речь идет не просто о школьном предмете, а о тех силах, которые будут допущены к формированию идеологии и мировоззрения подрастающего поколения.

Очевидно, что школьное образование сегодня не справляется с этой задачей. Современный школьник и студент в качестве жизненной философии исповедует эгоистический прагматизм — «хорошо то, что хорошо мне», как потребителю жизненных благ. На Западе это явление стало называться поколением «Мне». Однако у нас даже эта философия оказывается невостребованной, и появляются поколения X и Y, которым вообще непонятно, что нужно, и которые являются полигоном для всех видов деструктивных сил, действующих на идеологическом поле нашей страны.

Культурный и мировоззренческий вакуум неизбежно порождает вакуум этический. Нравственность народа стоит на очень сложном фундаменте исторических традиций, религиозных императивов, идеологических установок, она связана с климатом общественной жизни. Воспроизводится нравственность через семью, школу, Церковь и общество. Если между этими общественными институтами нет согласия, или если мы уберем один из них, то в результате воспитания мы получим нравственно и социально ущербную личность. Наглядным подтверждением этого является вся наша современная история. Полагаю, что только страстное желание мыслить в традициях советского атеистического мировоззрения может заставить оппонентов отрицать этот факт. И сегодня мы видим, как эта связь распалась и как некоторые из этих педагогических институтов действуют в противоположных направлениях, а то и вовсе самоустранились из процесса. Нарушенную связь необходимо каким-то образом восстановить.

Что же все-таки представляет школьный курс ОПК, вокруг которого сегодня так много споров? И может ли он помочь восстановлению распавшейся системы воспитания? Со стороны Церкви неоднократно подчеркивалось, что курс ОПК разрабатывался не в качестве Закона Божьего. Во-первых, потому что он не навязывает определенную религию в качестве обязательной конфессиональной практики и не содержит в себе требование соглашаться с теми религиозными догмами, которые изучаются в рамках этого курса. Другими словами, учитель не может спросить у ученика: «Веришь ли ты в Бога?» и в случае отрицательного ответа поставить ему «кол».

Во-вторых, ОПК является синтетическим курсом, потому что он вводит школьника в широкий круг обычаев, праздников, деталей повседневного быта, сформированных религиозными верованиями русского народа. Этот курс призван также в старших классах показать подлинную основу проблематики всей русской литературы — православную христианскую, а отнюдь не классовую. Даже обществоведение и историю нельзя полноценно преподавать в школе без объяснения социокультурных приоритетов и подлинных идеалов русского народа. Как человек относился к традиционному социуму, как социум воспринимал отдельного человека, какими целями и задачами руководился социум в своей исторической деятельности — все это не может быть вообще адекватно понято вне контекста православия.

ОПК — предмет, связанный с духовными основами русской культуры, и одновременно предмет религиоведческого содержания. Сочетание этих составляющих должно быть пропорциональным, оно требует очень внимательной проработки. Диакон Андрей Кураев справедливо указывал, что при составлении курса ОПК необходимо использовать труды Бахтина, Аверинцева, Лотмана, Дунаева и других авторов, блистательно показавших влияние христианского мировоззрения на творчество русских писателей и поэтов. После них стало невозможно говорить о русской литературе вне ее христианской проблематики, которая прослеживается даже у советских писателей.

Но ОПК открывает дверь не только в мир русской литературы, истории и народных традиций. Русское зодчество, изобразительное искусство, музыка также не могут быть поняты вне православного контекста. Не соединенные в целое единой генеральной идеей, эти элементы распадаются в груду культурных руин, интересных только отдельным знатокам и ценителям. Такими же артефактами могут стать они и для школьников. Подобным образом и религиозные идеи, данные вне этических императивов, превратятся в кодекс абсолютно необязательной нравственности, которая может быть легко отвергнута по чисто рациональным мотивам.

В сознании многих педагогов существует простое желание уйти от ответственности за отсутствие собственной нравственной позиции. Существует мнение, что школа может дать те или иные знания мировоззренческого характера, а дети должны сами определиться в отношении истины и лжи, добра и зла. С точки зрения истории мировой педагогики — это революция, цель которой лишить человечество нравственной преемственности. Школа всегда имела некоторый традиционный общественно-культурный и религиозный идеал человека. Вне достижения этого идеала никакой педагогический процесс просто невозможен, иначе ребенок, заканчивающий школу, теряет способность быть гражданином и патриотом своей Родины.

С другой стороны, морально-этические правила современной цивилизации настаивают на недопустимости любого идеологического насилия над ребенком, чтобы не мешать развитию его свободного творческого сознания. Как же выйти из этого противоречия? Думаю, мы должны вернуться к цели воспитания социально и нравственно ответственной личности, осознанно и добровольно руководствующейся в своей жизни традиционными ценностями своего Отечества, при этом вполне толерантной к представителям других культур и конфессий. Включение школьников в поле традиционной культуры должно проходить не только через преподавание ОПК, но и через широкий спектр внешкольной работы: краеведческие проекты, создание школьных музеев, посещение духовных и исторических центров, походы по исторически значимым местам, знакомство с основами церковного искусства и традиционными народными ремеслами.

Необходимо вернуть наших детей в утраченную традицию народной жизни и мировоззрения. Это абсолютно не значит, что такой проект должен быть погружен в архаику. Напротив, полученные знания и навыки должны быть спроецированы на современный культурно-исторический фон, на практическое осмысление жизненных приоритетов. И для достижения реального результата нужно не только введение ОПК, а принятие цельного школьного курса, варьируемого в зависимости от конфессионального содержания, но имеющего при этом компоненты обязательного изучения этических основ народной культуры. Церковь и общество должны разработать практическую программу восстановления духовно-нравственного облика российского гражданина, способного обеспечить нашему государству достойное историческое существование. И вести разговор здесь надо не о светском характере государства, а его о способности ставить перед социумом задачи жизненной важности и решать их в положительном смысле, проявляя мудрость, волю и терпение.

То выжженное поле, которое мы получили в результате советско-перестроечного духовного геноцида практически всех народов исторической Российской державы, необходимо снова засеивать, пока колючки и чертополох, изобильно на нем произрастающие, не лишили нашу почвы способности родить культурные злаки — пшеницу и рожь. А чтобы выросла пшеница — нужно ее, как минимум, посеять. Если еще не поздно.

Существует мнение, что школа может дать те или иные знания мировоззренческого характера, а дети должны сами определиться в отношении истины и лжи, добра и зла.

С точки зрения истории мировой педагогики — это революция, цель которой лишить человечество нравственной преемственности.