Реализация Концепции миссионерской деятельности

В рамках выставки-форума «Православная Русь» 1 ноября прошла дискуссия на тему «Реализация Концепции миссионерской деятельности». Это уникальный случай в новейшее время, когда документ, принятый Священным Синодом, столь подробно разъясняется в столице и регионах, обсуждается на встречах со студентами семинарий и духовенством епархий. Такие встречи прошли уже в десяти епархиях Русской Православной Церкви, и в ближайшее время состоятся еще в пятнадцати.

На выставке-форуме «Православная Русь» Концепцию представляли председатель Миссионерского отдела РПЦ архиепископ Белгородский Иоанн, профессор МДА диакон Андрей Кураев, клирики-миссионеры Белгородской епархии священник Димитрий Карпенко и иеромонах Агафангел (Белых), а также иеромонах Макарий (Маркиш) из Вознесенского монастыря Ивановской епархии.

«Смысл Концепции заключается не в том, чтобы высказать новые идеи, — сказал в своем выступлении диакон Андрей Кураев. — Она должна стать “щитом миссионера”, возвести на уровень банальности некоторые миссионерские и миссиологические находки, и тем самым защитить людей, которые путем проб и ошибок совершили эти находки, а теперь воплощают их в жизнь».

Архиепископ Белгородский Иоанн вкратце изложил структуру и содержание Концепции, уделив основное внимание разъяснению новых терминов: «миссионерское поручение», «миссионерское богослужение», «миссионерский стан», «миссионерский приход».

Миссионерские поручения мирянам могут быть самыми разнообразными, начиная от дежурства в храме и социальной диаконии и кончая проведением огласительных бесед и работой со СМИ. Эти поручения помогают мирянину чувствовать себя полноправным участником жизни прихода, причастным делу миссии. Кроме того, благодаря таким поручениям идет подготовка новых кадров на более ответственные должности миссионеров.

Понятие миссионерского стана восходит к практике Алтайской миссии прп. Макария (Глухарева). Имеется и современный опыт успешного использования миссионерских станов на Чукотке и Камчатке. Такой региональный центр, координируя действия миссионеров на труднодоступных территориях, играет большую роль и в подготовке мирян из местного населения к принятию священного сана.

Статус миссионерского прихода, по мнению архиепископа Иоанна, на данный момент нет необходимости официально присваивать тем или иным храмам, он складывается естественным образом благодаря активной деятельности настоятелей. В качестве яркого примера архиепископ привел работу протоиерея Бориса Пивоварова и его новосибирского прихода в честь Всех святых, в земле Российской просиявших. Вокруг этого храма в Академгородке открылось несколько новых приходов, настоятели которых являются воспитанниками о. Бориса. 

Для того чтобы Литургия действительно была «общим делом» (именно так переводится греческое слово leitourgia), необходимо осознанное участие в ней верующих, глубокое понимание ими происходящего. На выполнение этой задачи направлено миссионерское богослужение. Чтобы прихожанам была ясен смысл священнодействий, служба сопровождается комментариями, которые могут быть самыми разными по формату: это и беседа перед началом богослужения, и небольшие разъяснения по ходу его совершения, и раздача брошюр с  истолкованием литургических текстов, и чтение Евангелия на русском языке вдобавок к церковно-славянскому. Практика Белгородской епархии показывает, что совершение Литургии преждеосвященных Даров вечером и с необходимыми комментариями по ходу службы привлекает в храм многих людей. Эту практику сейчас перенимают и в других епархиях. Понимание литургической традиции приводит также к тому, что возрастает миссионерская активность прихожан, они помогают новоначальным освоиться в храме, разъясняют им смысл происходящего.

На вопрос о том, почему из Концепции исчезли слова о чтении Писания на русском языке, о служении Литургии с открытыми Царскими вратами и велегласным чтением священнических молитв Евхаристического канона, архиепископ Иоанн ответил следующее: «Вы знаете неоднозначное отношение в Церкви к богослужебному употреблению русского языка. Впрочем, я не могу назвать глубоко церковными тех людей, которые не принимают в Церкви никаких изменений. Кто-то видит в использовании русского языка угрозу обновленчества, но при этом забывает, что еще в дореволюционной Казанской миссии богослужения для татар совершались на русском, а не на церковно-славянском. У нас в Белгородской семинарии Евангелие читается на двух языках: церковно-славянском и русском, — поэтому приходит много людей, и никто не смущается, будто мы пренебрегаем “сакральным языком”. Точно так же для того, чтобы никого не смущать, мы решили не включать спорные моменты в общецерковный документ».