Мы живем каждодневным чудом

В древнем городе Переславле-Залесском, родине святого благоверного князя Александра Невского, незаметно продолжается жизнь Феодоровского женского монастыря, основанного в 1304 году. Сегодня в нем подвизаются пять сестер — ровно в сто раз меньше, чем до закрытия обители в советские годы.

На небольшом пригорке стоит величественный собор с облупившимися и потрескавшимися стенами. Порыжевшая трава, окутанная осенним туманом, будто вторит ржавчине оконных решеток храма. Городские художники часто приходят сюда на этюды. Первыми навстречу нам маленькими клубочками выкатились котята.

«Все время их нам подкидывают, — сокрушается настоятельница монастыря матушка Михаила. — Пришлось им будку сделать около дома. Наша кошка только по два котенка приносит — жалеет нас».

Монахиня Михаила с сестрами живет в обители четыре года. Храмы и другие здания Феодоровского монастыря начали передавать Русской Православной Церкви в 1998 году. Первое время обитель была приписана к Никольскому женскому монастырю Переславля. Теперь Феодоровский монастырь живет полностью самостоятельно, но связь между обителями не прервана — общая скорбь, общая радость.

Мы прошли за матушкой в небольшой Введенский храм. Уже в 1990-е годы прежний владелец монастырских зданий — Институт программных систем РАН — планировал устроить здесь клуб деловых встреч с баром и гостиной, которую предполагалось разместить в алтаре. А до этого во Введенском храме тридцать лет была... баня.

Всего на территории обители уцелели три храма: главный Феодоровский собор, Казанская церковь и Введенский храм. Колокольня, которая, как говорят, была самым высоким зданием дореволюционного Переславля, была разрушена до основания. «Мы сейчас даже не знаем точно, где она стояла, а раскопки пока не проводили», — рассказывает матушка. Сохранились еще кельи XVII века. Правда, слово «сохранились» здесь вряд ли подходит: голые кирпичные стены, давно сгнившие стропила. Давно засыпан сорокаметровый колодец. У стены Казанской церкви в траве до сих пор лежат железные остовы сброшенных когда-то куполов.

В будущем году Феодоровскому монастырю исполняется 700 лет. Основан он был 8 / 21 июня 1304 года, в день памяти великомученика Феодора Стратилата. Однако первые дошедшие до нас письменные сведения о нем относятся к XV веку. С самого начала монастырь находился под особым покровительством царственных особ, и обитель процветала.

В 1557 году большую сумму пожертвовал Иван Грозный. В тот год он вместе с царицей Анастасией ездил на моление в Никитский Переславский монастырь, и на обратном пути царица разрешилась от бремени недалеко от Феодоровского монастыря. Сегодня при самом въезде в город можно увидеть часовенку-крест на месте рождения царевича Феодора, в будущем — последнего русского царя из рода Рюриковичей. А в самом монастыре Иван Грозный велел построить величественный храм во имя небесного покровителя своего сына — Феодоровский собор.

Введенский храм изначально был двухпрестольный. Основной престол был освящен в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, а южный придел — в честь Святителя Николая Чудотворца.

В начале XVIII века храм был перестроен на средства царевны Натальи Алексеевны, сестры Петра I. При этом южный придел освятили в честь иконы Матери Божией «Знамение», а пристроенный северный придел — в честь мучеников Адриана и Наталии. Именно тогда рядом с храмом были обнаружены древние захоронения, в том числе место погребения одного из строителей монастыря, схимонаха Сергия. О нем известно лишь то, что он преставился в конце XVII века. Русской Православной Церковью он причислен к лику святых как Христа ради юродивый. Прославлен он был еще до революции, однако мощи его были под спудом. В начале XX века представители синодальной комиссии вывезли их в Москву, но во время революции они пропали.

Наталья Алексеевна построила для обители и храм в честь Казанской иконы Матери Божией — маленькую церковь с больничными палатами.

Первоначально монастырь был основан как мужской. Но к концу XVII века в нем оставалось всего около десяти человек братии, не было игумена. Было решено перевести монахов в Горицкий и Даниловский мужские монастыри, а Феодоровский реорганизовать в женский. Со временем в обители появились искусные золотошвеи, вышивальщицы, иконописцы. Но особенно славился монастырский хор.

Матушка Михаила с радостью рассказывает об истории монастыря, но о сегодняшней жизни обители говорит с печалью и тревогой.

Хотя монастырь считается памятником федерального значения, никаких средств на его восстановление государство не выделяет. Феодоровский собор находится в аварийном состоянии. До сих пор Церкви не передан Казанский храм. Академический институт, в ведении которого находилась монастырская территория, готов передать и храм, и настоятельский корпус, но там по-прежнему прописаны люди. Монастырь не в состоянии предоставить им другое жилье, а город этим заниматься отказывается.

«Мы стараемся хоть внешне за храмом следить, — говорит матушка. — Окна заколотили, внутри все убрали. Там просто помойка была, свалка. В монастыре даже ворота не закрыты, чужие машины заезжают на территорию, получается проходной двор...

Хозяйства у нас сейчас никакого нет — некому им заниматься. Стараемся хотя бы себя прокормить. Живем мы каждодневным чудом Божиим. Постоянного благотворителя у нас нет. Существуем на милостыню, что от службы остается, и на разовые пожертвования. Порой отчаиваюсь, начинаю метаться, искать мирской помощи. И каждый раз посрамляюсь. Господь все равно управляет. Не зря считается, что, когда начинает возрождаться монастырь, в первую очередь должны возродиться службы, должна твориться непрестанная молитва. Это очень помогает в монашеской жизни. Явно подается Божия помощь».

Сейчас в монастыре вычитывается полностью суточный круг богослужения. Два раза в неделю и по праздникам совершается литургия. Читается Псалтирь с помянником о здравии живых и об упокоении усопших. Сестры пытаются восстановить бывшие монастырские синодики. Бывает, что имена находятся как бы случайно. Например, во время посещения Иосифо-Волоцкого монастыря матушка обнаружила там могилу послушницы Феодоровского монастыря Анисии, умершей в 1868 году. Однажды из Брюсселя приехал отец Павел, тетка которого, монахиня Ефросиния, жила в монастыре и ушла из него после его закрытия в 1923 году одной из последних.

Бывших насельниц монастыря матушка Михаила вспоминала особо. Предпоследняя игумения обители, матушка Евгения, воспитывалась в монастыре с раннего детства. Родившаяся в семье священника, в трехлетнем возрасте она осталась сиротой. Тетка ее была тогда игуменией Феодоровского монастыря, и она взяла девочку к себе. Матушка Евгения игуменствовала в обители более сорока лет. За свое служение она была награждена несколькими наперсными крестами. В 1916 году о ней даже была написана книга — «Маститая инокиня». Матушка хорошо знала будущего святителя архиепископа Луку Войно-Ясенецкого. Будучи в то время земским врачом, он лечил сестер монастыря. Некоторые историки считают, что именно матушка Евгения подвигла будущего святителя принять священнический сан.

Когда матушка умерла, ее преемницей стала игумения Олимпиада — последняя настоятельница монастыря до его закрытия.  После революции она долгое время находилась в лагерях, так как никогда не скрывала своего отношения к советской власти. Вернувшись из заключения, она жила при сторожке Владимирского собора вместе с монахиней Антонией. Похоронена она была в Троицкой слободе на кладбище около церкви, однако могила ее сейчас утеряна.

Пока мы слушали матушку Михаилу, в храме шли приготовления к вечерней службе. Матушка обратила наше внимание на фотоснимки древних икон на стенах храма. Сами иконы сейчас находятся в краеведческом музее, но об их передаче монастырю речи пока не идет.

Матушка рассказывает чудесную историю, связанную с одной из икон. «Есть у нас фотография иконы Владимирской Божией Матери — чтимой иконы Никольского монастыря, которая сейчас тоже находится в музее. Однажды нам рассказали о маленьком мальчике, который попал в очень тяжелую аварию. Врачи развели руками и сказали его маме с бабушкой, чтобы молились, потому что спасти малыша может только чудо. Они молились у этой иконы, и бабушка дала обет, что если мальчик останется жив, то она подарит храму икону небесного покровителя внука — благоверного князя Андрея Смоленского. И на праздник Святой Троицы выздоровевший мальчик сам принес иконку переславльских святых. Вот ответ на молитву, который все-таки по вере дается...»

Нас приглашают на чай, и мы еще долго разговариваем с матушкой, рассматриваем дореволюционные фотографии монастыря. Уезжая из обители, мы радовались, что семисотлетняя история Феодоровского монастыря не прерывается и в наше время.